---

Когда уходит из этого мира тот, кто познал Бога, — что остаётся после?

Кто наследует его Мудрость и Любовь?

Кто принимает на себя его труд по служению Богу и людям?

Есть ли наследники?

Из дневника о. Александра

Отъезд в столицу

Колокольный звон оповещал верующих, что служба началась. Переливы прекрасных звуков лились над рекой, над маленьким уездным городком и затихали где-то в небесной дали… А благовест* не стихал…

Даже когда звуки колокола растают в тишине, благая весть о том, что есть Бог, что Он сейчас здесь, что Его Любовь призывает каждого человека на Земле к любви, — продолжит звучать!

Только не все слышат…

Зося стояла на высоком холме над рекой и слушала колокольную песню. Она привычно погрузилась в тишину: в те сердечные тишину и теплоту, которые соединяет мир человека и Мир Божий. Старец Зосима многому успел её научить…

Она приняла решение ехать в столицу и поступать учиться, чтобы стать врачом. Недавно открылся в Санкт-Петербурге Женский медицинский институт, появилась возможность женщинам получить диплом врача.

Решение это далось ей не просто. Год назад умер её отец*, доктор Фёдор, как звали его все жители городка без исключения, потому что не было того, кто бы не слышал об удивительном докторе, который много лет руководил бесплатной больницей.

Её мама, Надежда, с трудом согласилась с таким решением дочери, но, в итоге, решилась-таки отпустить свою ненаглядную Зосеньку, хоть и не представляла, как сможет сама жить, не видя каждый день её сияющее лаской и радостью лицо. Согласилась — несмотря на то, что все сложности по организации работы больницы ложились теперь на её хрупкие плечи.

* * *

Зося шла в монастырь к о. Александру, чтобы сказать о своём решении и проститься. О. Александр, которого прежде в миру звали Николаем, был учеником старца Зосимы.

Служба в храме закончилась. Народ расходился.

Зося с интересом наблюдала за лицами людей.

Вот — человек сияет радостью, глаза светятся, сердце полнится — значит случилось прикосновение Господа к душе!

Вот — идут болтушки, озабоченные, прежде всего, темами еды и нарядов. Видно, что накопились и переполнили их умы мысли пустые, сдерживавшиеся лишь слегка во время службы.

Вот — идут чиновники в мундирах и зажиточные горожане в чёрных сюртуках, о политике разговоры ведут.

Вот — у храма нищие-попрошайки пересчитывают подаренные им копейки…

С Зосей очень многие люди здоровались. Она прежде была частым гостем в келии старца Зосимы, а потом и о. Александра навещала, да и в больнице многие бывали, а уж там Зося почти всё своё время проводила в трудах.

«Здравия Вам, Софья Фёдоровна! И маме Вашей — тоже здоровья!», — звучали приветствия. Зося отвечала, стараясь одаривать сердечным теплом и вниманием каждого. Она уже привыкла к такому уважительному к ней обращению по имени и отчеству, работая в больнице.

Храм опустел. Зося долго стояла одна: просила Бога благословить решение её, просила поддержать маму свою. Пыталась сердцем почувствовать ответ Божий: есть ли на то Его Одобрение?…

Затем она вошла в маленькую келию, где прежде жил и принимал посетителей старец Зосима, а теперь трудился так же, по милости Божией, о. Александр.

Ученик старца Зосимы был ещё не стар: седина лишь чуть-чуть посеребрила виски, и в аккуратно подстриженной бороде проглядывали седые волосы. Он был подтянут, широкоплеч, и его внешность весьма удивляла приходивших к нему за советом и исцелением посетителей… Только глаза и улыбка за последние годы стали совсем такими, как у старца Зосимы: по-особому глубокими, прозрачными для Света Божьего и бесконечно добрыми.

О. Александр встретил Зосю словами:

— Ну что, Зосенька, решилась учиться ехать?

— Решилась!

— Правильно! Не бойся: всё получится у тебя!

— Да я только за маму опасаюсь немного, тяжко ей без отца, да и в больнице дел невпроворот…

— Вот сии дела и помогут ей о печалях земных не печалиться! Пусть ко мне заходит почаще, рад буду!

… Зося и о. Александр беседовали о многом. Он был ей и другом, и духовным наставником — с детских лет.

— Не знаю, как без твоих советов справляться стану…

— С Божьей Помощью! — ответил о. Александр.

… Потом, загадочно улыбаясь, он протянул Зосе две тетради. Одна из них была с тоненькой и сильно истёртой обложкой. Зося знала, что это были записи старца Зосимы. А вторую весьма солидную книжицу она видела впервые.

— Это — мои дневниковые записи, Зося. О Зосиме всё, что помнил, — писал сюда. Мысли о Пути к Господу — тоже записывал. Пусть у тебя будет! А я — новую тетрадь начну.

— А может, издать всё это как книгу? Посижу во время свободное, напечатаю на машинке печатной — и снесу в издательство какое в столице?

— Отпечатать это — на благо! Может быть, не всё, выбери главное, что людям знать надобно. Пока ещё не благословил Зосима издавать книгу, но сказал, что придёт такое время. А тебе отдать дневники сии — благословил!

Меня старец Зосима когда-то спрашивал о том, хотел бы я в миру та́к жить, как монах живёт пред Богом, — и сим всем людям мирским давать пример чистой жизни?

Но я тогда отвечал, что в монастыре хочу остаться. Даже не думал, не предполагал, что возможно такое в миру! А теперь знаю, что возможно! И, более того, необходимо очень — такие примеры людям иметь рядом с собой, в жизни повседневной. Но для этого надо уметь:

— любить людей, но не цепляться за них,

— не понуждать людей к доброте, но сему учить своим примером, своей любовью, всей своей жизнью,

— Слово Божие вовремя говорить, а выбор собственный — уже за каждым человеком остаётся,

— не тащить за собой людей, не заставлять их быть праведниками, но понимать каждого до глубины, объяснять ему в соответствии с его разумением. Тогда и видно станет, как помочь человеку, которого Бог в твоей жизни рядом с тобой надолго поставит — или только на короткую встречу к тебе подведёт.

Ты, Зосенька, может, сумеешь теперь эту мечту Зосимы воплотить: чтобы в миру жить — но с Богом в каждом мгновении!

… Зося подняла глаза на о. Александра.

Он порадовался её ясному, чистому взгляду и лучистому и тёплому свету в сердце духовном. Редко такое встречается, когда сияет такой искренностью и чистотой душа, и даже во взгляде это отражается!

Зося сказала:

— Ты говоришь: «В каждом мгновении — с Богом!» Это совсем ещё у меня не получается… Да и возможно ли такое?

Но не утерять теплоту сердечную — постараюсь!

* * *

Поезд мерно постукивал колёсами, унося Зосю в столицу.

Она долго сидела у окна, за которым проплывали, сменяя друг друга, картины просыпающейся весенней красоты.

Остальные места в купе были свободны, Зося ехала пока одна. Видимо, позже будут ещё пассажиры.

Зося бережно достала подаренные ей тетради. Она с трепетом открыла записи о. Александра, которые ещё никогда не читала.

Из тетради о. Александра:

Начинаю я сию тетрадь, видимо, слишком поздно…

Прошёл уже год с того дня, когда покинул тело старец Зосима…

И вот, понял я, что, если не запишу хотя бы по памяти слова старца, — то утратится то бесценное, что рассказывал он мне, что я сам видел и слышал за семь лет обучения у него, и о чём могу свидетельствовать…

За те годы, что я был учеником старца Зосимы, много чудесных исцелений видел, но ещё более чудесными были преображения именно душ человеческих. Каждая его беседа врачевала, в первую очередь, душу. И надежду она давала для жизни дальше, и страх перед смертью тела изгоняла…

Но как всё это в слова вместить?…

Мне сейчас не записать всё в последовательности тех многих дней, что я провёл рядом со старцем Зосимой. Потому начну писать то, что в сей момент вспоминается ярко. Слова его о любви к Богу начну излагать, ибо они живут во мне — как опора незыблемая:

«Бог — это пусть будет всё, что у тебя есть! Не желай ничего, кроме близости Бога!

Счастие не отнимется от тебя, когда любовию своей Любовь Божию познаешь!

Не желай похвалы твоему усердию, не желай благодарности от тех, кому помог!

Радуйся Богу! Радуйся в каждый день, в каждый час, в каждый миг!»

«Но как мне научиться в сей радости жить? Бывает, что есть она, а бывает, что нет… Что тогда делать?»

«Всё это — просто! В сердце духовном её ищи! В сердце — эта радость тогда есть, когда ты пригласил и впустил туда Бога!

Тело твоё — словно сосуд для жизни Божией! Бог — вдохнул сие Животворящее Сияние и в тебя, и в других!

Если не ведает об этом человек, то пренебрегает он чистотой души! И застят её мысли мрачные, самоуничижительные или самохвальные! И оттого и жизнь человека неправедной может стать.

А вниманием и бережением к чистоте душевной — Свет сей Божий, как в светильнике, поддержан может быть.

Советов о том, как сей Свет возжечь да хранить — много написано… Да только, пока бдение своё сам не начнёшь, — всё мимо те слова будут!

Долгие годы ушли у меня на то, чтобы Единение в Духе сделать постоянным.

Тело может быть занято делами. Также и малый ум человечий может быть загружен трудом, а сердце — пусть в Божественном Свете продолжает словно парить, будто бы птица!

И неотрывна тогда душа от Бога!

И — словно свет солнечный — Любовь Божия льётся, что бы тело ни делало!

Как же — спросишь ты — познать сию Благодать Божию в сердце и не утратить Её?

Первая забота должна быть о том, чтобы Отклик Бога всегда стараться ощутить.

На любовь, к Богу обращённую, на мысли, к Нему устремлённые, — Ответ Божий приходит! Но заметит человек сей Отклик только тогда, когда в тиши сердечной внимание души лишь к Богу устремлено станет.

С этого и начинается опыт понимания реальности бытия Бога Живого, ощущение Присутствия Божиего приходит!

Даже просто веровать в Бога — это хорошо… Но опыт Соприкосновения души с Богом — открывает человеку Свет Животворящий, Который душу питать будет!

Для кого-то сие во время Причастия случиться может… Для кого-то — иначе…

Прежде человек был будто во сне, и вера его не живая была, а лишь по правилам…

Но, когда Отклик Бога познал, — то оживает душа! Коснулся Бог Дыханием Своим — и пробудился человек-душа! И узрел тогда человек, что Бог есть Бог Живой!

Душа воскресает при Соприкосновении с Духом Божиим!

Если восторг от Прикосновения к Живому Богу вдруг покажется тебе привычным — устрашись охлаждения любви сердечной!

Счастье от Прикосновения Бога к душе — всегда новое! Это — Чудо Великое! Это — словно дверь в Небесную Жизнь приоткрывается на время для души!

Если же вдруг прискучило тебе — значит утерялось то главное, что делает тебя — как душу — живой! И не возносит тогда такое твоё состояние к Единству с Духом Святым и с Отцом Небесным!

А вторая забота должна быть о том, чтобы научиться удерживать сие осознание жизни в Духе Святом.

Да, возможно сделать негасимым животрепещущее Пламя Любви в сердце духовном!

И легко это, когда другим светишь, когда через тебя Бог Руку Помощи протягивает им! Радостно это!

Но не за один день сие достижимо…

Зато тот человек, который эту ступеньку возрастания и взросления в Духе Святом освоит, — тот познает Счастье Великое!

Что бы вовне ни случилось с человеком таким, как бы ни гнали его, ни поносили, как бы ни терзал его мирскими тяготами мир внешний — для такого человека Любовь Божия есть как Поток Неостановимый, Сияющий в душе и льющийся для помощи другим!

Как бы ум ни пытался отклониться — сердце, любящее Господа, стоит на страже!

И не свернуть уже такого подвижника с Пути Истинного, к Богу приближающего! Ибо сердце духовное с Бескрайней Любовью Божией имеет уже соединение неразрывное!

А после — третья забота для подвижника наступает, которая конца не имеет. Это — полное погружение души в Жизнь Божию!

Любовь, ум и сила личные — тогда замещаются Божией Любовью, Божией Мудростью и Божией Силой! Про это рассказывать не стану. Это — каждый сам познаёт, отдавая себя всецело Отцу Небесному!»

* * *

Зося закрыла тетрадь. Мягкий свет закатного солнышка за окном сливался со Светом, Который заполнял купе вагона. Зосе показалось, что она увидела в этом Свете облик старца Зосимы. Он улыбался ласково, потом сказал: «Коли захочешь, всегда рядом буду, помогать стану!».

… В детстве Зося часто видела старца и во сне, и вот так же — в Свете Лучистом… И слова его слышать часто могла. А потом реже это случалось…

А сейчас Зося снова ощутила себя маленькой девочкой. И рассеялись сомнения о том, что да!, может она видеть и слышать старца Зосиму! От радости даже слёзы выступили на глазах!

Она смотрела на закат солнышка и вспомнила слова старца, к ней маленькой обращённые как-то зимним вечером:

«Это же — только кажется нам, что солнышка нет, потому что не видно его стало за горизонтом! А оно — ведь светит! Оно — всегда светит!

И Бог — всегда с нами! Ничего никогда не бойся, Зосенька: Бог — с тобой рядышком и в сердечке твоём! Его Любовь — неотступна! Прими её!»