---

Глава пятнадцатая: Напутствия Сергия

К Господу Пути — исповедую!

Свет Незримый изнутри — ведаю!

Божью Любовь — проповедую!

Милосердие и Мир — заповедую!

(Игумен Сергий)

Время, отпущенное Пересвету на Земле, подходило к концу.

… Неспокойно было в мире земном за стенами монастыря. Пошли слухи, что Мамай с войском идёт и близко уже войско его. Что князь Московский Дмитрий — тоже войско собирает и навстречу Мамаю движется. Гонцов ко многим князьям шлёт, чтобы собрать рать большую.

Сергий позвал к себе Пересвета. Думал Пересвет, что речь о схиме пойдёт, что ныне позволит Сергий. Но совсем неожиданным для него разговор у них с Сергием вышел:

Пересвет начал с главного:

— Знаю, пора мне приготовления последние хорошо сделать, о принятии схимы вновь хочу просить.

— Да, примешь схиму теперь…

Не скрою, скоро к Господу уходить тебе… Но не так, как ты сейчас мыслишь, вижу уход твой. Поговорить о важном нам надобно.

Знаешь ли ты, что князь Московии Димитрий войско собрал и супротив Мамая выдвинулся? Многие другие князья и дружины к нему примкнули.

Огромная кровавая битва может скоро случиться. Сюда он едет. Благословение на сражение получить хочет, победы ждёт, помощью от Бога заручиться жаждет.

Объединение людей в дружину великую — это действо значимо на века будет, так это вижу. А вот ненавистью ко врагам это объединение стать не должно.

… Думал я, как порыв добрый о защите Руси во многих душах — не угасить, как зародившуюся отвагу — в страх не обратить, и всё же не допустить сие кровопролитие страшное. Непростое ныне задумал — Бог ту возможность показал…

Вот тебя хочу с ним послать — монаха-схимника!

— Я же обет принял: никогда более оружие в руки не брать…, ты же знаешь всё?

— Знаю! Потому и прошу, ибо иного выхода не вижу. Готов ли ты жизнью своей для сего подвига пожертвовать?

— Готов… Только что я сделать могу, когда войско на битву идёт?

— Слушай…

Был обычай во времена прежние: поединок богатырей устраивать на поле перед битвой — словно Суд Божий. И какого войска воин победу одержит — то обе рати Волей Бога признают и расходятся без убиений напрасных. В прежние времена так бывало, что сами князья в такие поединки вступали. Но Дмитрий не станет с Мамаем биться. Мамай ему по знатности не ровня. А вот самых могучих воинов на тот бой выставить — такое возможно! Вот ты бы и мог попробовать так кровопролитие остановить…

— А если не сдюжу? Двадцать лет меча в руках не держал…

— А твоя сила не в оружии, а в Духе Божием.

… Да, противник у тебя не слабый будет! Тёмной силы скопил он много за жизнь свою.

— Ты уже и поединок, и противника моего знаешь, а спрашиваешь, согласен ли я?

— Спрашиваю, ибо есть разные пути для будущего. Не предрешено… От многих людей то будет зависеть. Словно на развилке дорог мы стоим, и многие княжества, и народы, и их предводители за это будущее в ответе будут. А мы с тобой лишь немного повлиять на сей выбор можем.

… И даже исход сего поединка битву не наверняка отменяет… Но возможность такая есть. И грешно нам не использовать сей малый шанс. Ибо если сражение сие случится и прольётся кровь реками полными, то спустя время недолгое вновь и вновь будут битвы кровопролитные, и победители, и побеждённые будут вновь и вновь местами переменяться…

Может, тогда и не будет Руси вовсе, а будет голая степь да дремучие леса от южного моря до северного…

Неисповедимы Пути Господни, но мы Промысел Божий ныне можем попытаться понять и сделать то, что в наших силах!

Даже если не сумеем остановить битву, то и тогда не напрасно всё. Подвиги такие в веках остаются — словно указатели Пути верного для людей. Всё, что во имя добра и мира совершается, то — не напрасно!

Тебе самому решать, попробуешь ли такое совершить. Неволить не смею!

Пересвет преклонил колени:

— Благослови!

* * *

Когда Сергий и Пересвет вышли из кельи, где была беседа, то увидели Андрея Ослябя, который ждал снаружи, видимо, всё время их разговора ждал.

Он был словно замерший в этом ожидании, в принятом им решении быть рядом с другом до самого конца.

Побледневший, строгий в своей полной внутренней собранности, он поклонился Сергию:

— Позволь мне тоже вместе с Пересветом схиму принять. Вместе мы эту жизнь прожили — негоже и теперь разлучаться. Благослови!

— Будь по-твоему! Оба примете схиму ныне… А после вдвоём сопровождать войско князя Дмитрия будете, беседы вести станете, чтобы мирный договор возможно было подписать без лишних жертв кровавых, без гибели людской.

* * *

… Князь Дмитрий прибыл в монастырь с воинством своим. Многие дружины примкнули к нему.

Но были и те князья, кто не решались. Были и те, кто решил встать на сторону Мамая, чтобы сохранить земли свои…

Сергий долго беседовал с князем.

После молебен был.

Пересвет и Ослябя приняты были Дмитрием в дружину, как особое благословение от Бога, как зарок успеха.

… Егорка тоже стал просить игумена Сергия отпустить его с войском:

— Можно и я тоже поеду?

Сергий, конечно, не позволил:

— Нет, Егорий, вот ещё удумал. Нечего тебе там делать!

— Тогда, позволь мне постриг принять, монахом стать, как Пересвет…

— Не так всё это, Егорушка, делается. Не от печали и горя в монахи идти следует, не от минутного порыва, а от радостной любви ко Господу. Не пришло ещё твоё время. Не я тебя к жизни монастырской призову… Смиряйся, терпи! Скоро про всё знать будем, откроется и твоя дорога, твоя стезя. Ныне учись и боль, и веру свои — в любовь преображать!

Даст Бог, отстоят наши витязи мир, в Москву поедешь, станешь фрески и иконы писать во славу Божию, Святые лики на них оживут, Свет Небесный с тех изображений литься в сердца смотрящих сквозь века станет…

* * *

Отправилось воинство князя Московского Дмитрия на битву.

… Выезжали воины из ворот монастырских с посветлевшими лицами. Сам Сергий благословил, значит, и молитвы, что каждый шептал, пока Дмитрий с Сергием беседу имели, пока молебен шёл, были Господом услышаны, значит, будет победа и мир грядёт…

Егорушка смотрел вслед уходившей рати. Губы шептали молитву, слёзы наворачивались на глаза, но всеми силами души он устремлялся в тот Свет, где есть только Бог, где всегда будет с ним и Пересвет.

Пусть прямо сейчас не мог ещё Егорушка в тот Свет взойти, но он уже видел Сей Свет, ощущал Присутствие рядом Великой Любви Божией. И вся боль разлуки, и вся любовь давали силу сердцу гореть всё ярче, душе всё полнее устремляться к Богу.

«На всё Воля Твоя! Да будет Воля Твоя!»