---

Ариадна/Глава 9: Старшие и младшие ученики Пифагора

---

Глава 9:
Старшие и младшие ученики Пифагора

Леонардос стал проводить беседы с Ференикой и Кондратосом — в том числе, чтобы удостовериться в том, что они действительно захотели быть учениками Пифагора.

Часто эти встречи проходили в доме Ариадны. Ведь у Леонардоса не было другого жилища в Кротоне, кроме комнаты в Школе Пифагора.

Леонардос многое рассказывал и объяснял о нравственных правилах пифагорейцев. Эти правила были намного строже, чем нормы доброты и праведности для людей, которые живут обычной мирской жизнью.

Для Кондратоса оказалось весьма сложным принятие чистого вегетарианского питания. Он старался, делал над собой усилия, но жаловался Ференике на трудности:

— Ну неужели для духовной жизни так важно, что ты ешь? Так много ограничений навалилось на нас сразу!

… Ференика отвечала слегка насмешливо:

— Что за глупости тебя заботят, Кондратос?! Неужели это для тебя так трудно? А ведь говорят, что мужчины имеют более сильную волю, чем женщины! Неужели все твои возвышенные мысли о служении людям, о поиске Высшего — разбиты будут о желание вкусить немного мясного? Похоже, что все твои идеи о справедливом и прекрасном сообществе людей — лишь фантазии для тщеславного ума, а не искренние устремления души! Сострадание к нашим меньшим братьям и сёстрам не наполняет тебя любовью?! Бессмысленное убиение не возмущает душу?!

— Меня ты судишь слишком строго, к тому же высмеиваешь! А это совсем не признак доброты, Ференика! Мне трудно мгновенно отказаться от всех привычек прошлой жизни, но я стараюсь и вовсе не нарушаю запреты…

… Но нельзя было сказать, что Ференика тоже не сталкивалась с проблемами. Её обида на своего бывшего возлюбленного ещё вспыхивала в ней время от времени. Её эмоции не были отрегулированы ею, а стремление к достижению Божественных Любви и Мудрости было ещё весьма слабым…

Она вдохновлялась речами Леонардоса, бывало, на целый день или даже больше, но потом вновь возвращалась к своим прежним способам мыслить и реагировать на события.

Ариадна тоже иногда дополняла эти дружеские беседы своими впечатлениями и пониманиями, рассказывала о своём опыте освоения первых ступеней Пути.

Такое объединение душ, которые пока ещё не слишком уверенно и сильно устремились к Свету, — весьма помогало всем. Одолевать Путь в сообществе друзей и при мудром водительстве старших товарищей — это был один из принципов сообщества пифагорейцев. Это обозначалось словом дружба. Данное понятие было весьма глубоким и обширным. Возможности взаимопомощи в объединении душ на духовном Пути исследовались и всесторонне развивались Пифагором.

Спустя несколько недель, к этим встречам в доме Ариадны присоединился ещё один из старших учеников Пифагора — Константинос.

Он был с Пифагором уже давно. Ариадна видела его в Школе много раз, но они почти не общались.

Высокий, стройный и молчаливый юноша привлекал к себе внимание своей внутренней сильной и светлой энергией. И было неловко нарушать тот покой, который он нёс внутри и вокруг своего тела.

Ариадна с некоторым трепетом и почтением относилась к тем ученикам Пифагора, которые были с ним ещё до прибытия Пифагора в их город. Они — старшие ученики Пифагора — были похожи на своего Учителя своими спокойствием, доброжелательностью и мягкой силой. Они все были удивительно красивы, но эта красота была не внешней, а внутренней. Но она проявлялась и во внешнем облике: в неотразимом обаянии, спокойствии, мягкости движений и речи. Ариадна не смущалась только с Леонардосом: из-за их прежней детской дружбы и весёлости характера — он не казался ей недосягаемым.

Константинос же, напротив, производил на неё впечатление таинственно-прекрасного, постигшего почти всё и помогавшего Пифагору в обучении высшим Истинам. Но при встрече и близком общении он оказывался приветливым и заботливым, без тени высокомерия и надменности!

Вскоре уже не только Ариадна, но и Ференика, и Кондратос разговаривали с ним без стеснения. Широта его познаний поражала друзей. А ещё — он находил всегда очень простые слова для объяснений того, что казалось труднопонимаемым.

* * *

Вскоре к желающим вступить в сообщество пифагорейцев и слушающим объяснения Леонардоса и Константиноса в доме Ариадны — присоединился спартанец по имени Панкратий. При первом знакомстве он поведал своим новым знакомым удивительную историю того, как в его жизни появился Пифагор.

Панкратий рассказал всем подробно о себе, о своём строгом воспитании по принципам Спарты, где прославлялись сила и мужество, про своё довольно высокое положение среди соплеменников.

Все были заинтересованы тем, как он узнал о Пифагоре. И Панкратий продолжил свой рассказ новым друзьям:

— Во время одного из сражений я был тяжело ранен. Моё здоровье не восстанавливалось. Лёжа целыми днями почти без движения, будучи не в силах даже встать, я тогда начал думать о том, чтобы прекратить свою жизнь, ставшую унизительной и бессмысленной. Я всегда гордился своей воинской доблестью и атлетической силой, но теперь моих возможностей не достало даже для того, чтобы поднять меч и прекратить эту бессмысленную жизнь… Это всё повергло меня в отчаяние, и я просил достать для меня быстродействующий яд.

И вот в этот момент моего крайнего отчаяния, во сне, который был очень реальным, я увидел мудреца в простых белых одеждах. Словно состоящим из переливов бело-золотистого света было его тело! Он заговорил со мной о назначении жизни человека в теле и предлагал не сдаваться из-за телесной немощи. Смысл жизни — в его словах — был совсем иным, чем я думал прежде. Он говорил о силе не тела, но души, о её стремлении к Свету и безграничных возможностях для совершенствования! А потом мудрец показал простые упражнения с дыханием и энергиями света, которые должны были исцелить моё тело.

Потом мудрец произнёс: «Меня зовут Пифагором. Когда ты поправишься — приходи ко мне учиться!»

Сон был столь реален, что, проснувшись, я помнил каждую деталь, каждое его слово.

Я решил попробовать, чтобы убедиться в тех возможностях и силе души, о которых рассказывал мудрец из сна.

Я стал делать те упражнения и за месяц смог вылечить тело настолько, что смог вставать, ходить.

Я продолжал делать упражнения и стал расспрашивать о Пифагоре людей, которые могли бы хоть что-то подобное слышать в силу своих увлечений, путешествий, торговли или иного рода занятий.

Поначалу мне не удавалось узнать что-либо. И только спустя год, когда я уже полностью восстановил здоровье тела, я услышал от одного человека о том, что Пифагор — не просто Посланец Богов, привидевшийся мне во сне, но реальный живущий на Земле Мудрец, который путешествовал по многим землям и теперь организует духовное сообщество в Кротоне.

Конечно же, я оставил всё и отправился в ваш город. Я уже видел Пифагора на выступлении и слышал его речи. У меня нет теперь сомнений, что именно он исцелил меня, но я совсем не понимаю, как он узнал о моих страданиях и почему решил помочь именно мне. Всё это я хотел бы спросить у него и поступить к нему в ученики. Но мне сказали, что прежде, чем стать учеником в Школе, я должен узнать о многом. Мне предложили найти дом Ариадны Афинской. И вот — я здесь…

* * *

Теперь жизнь будущих учеников Школы была посвящена изучению изречений Пифагора, основ нравственного поведения пифагорейцев, а также первых простых упражнений для совершенствования души.

С каждым днём всё более укреплялось у учеников желание учиться, постигать Истину на собственном опыте. При этом всё более бессмысленной и бесцельной казалась прежняя жизнь.

… В один из дождливых дней ученики сидели на террасе дома Ариадны и слушали Константиноса:

— Люди забыли свою истинную природу! Возможность стать подобными Богам кажется им пустым мечтанием, а не делом, заслуживающим усилий!

Очищение и дальнейшее преображение души, восхождение по ступеням духовного роста — это всегда требует от нас непрерывных усилий. Только взращивая в себе устремлённость, любовь и силу воли, мы можем направлять себя к вершинам духовного Совершенства. И никакое достижение на этом поприще не является завоёванным раз и навсегда. Мы каждый день должны трудиться, чтобы не утерять достигнутое. Да, это — непросто… И всё же я не променял бы эту жизнь под руководством и водительством Пифагора ни на какую иную судьбу!

Бывает, что кажется стоящему в начале Пути, что Цель так недосягаемо велика, что не достанет сил, не хватит жизни, чтоб одолеть весь Путь.

Но тем, кто искренне желают и прикладывают усилия неизменно и регулярно, — тем помогают Божественные Души! Боги даруют нам вдохновение и силы! Невозможное становится возможным, недосягаемое на первый взгляд — приближается!

Те же, кто, испугавшись трудностей, остаются в плену земных соблазнов, — те оказываются в великом проигрыше… Они отдают во власть страстям и неведению целиком свои жизни! Они теряют чудесную возможность духовного роста, дарованную каждому из нас через рождение в теле в этом мире! Ведь именно здесь души учатся и совершенствуются!

Мир для нас таков, как мы о нём думаем, как его воспринимаем и оцениваем. Один и тот же дождливый день, такой вот, как сейчас, может дать ценный опыт, вдохновение и восторг одному человеку — или тоску и разочарование другому…

Мы будем постепенно учиться преображать себя как души! Это возможно во всём, во всех областях жизни, если мы этого искренне желаем!

Я рассказываю вам о возможностях, которые перед нами открыл Пифагор! Свои мысли, свои эмоции, свои дела в жизни — всё это может быть настроено в соответствие с высшей задачей, которую мы хотим реализовать!

Мы будем это делать, осознавая грандиозность возможностей, дарованных нам Творцом, и величие Цели, которую мы ставим перед собой!

Простой шаг для начала такой настройки себя-души — умение погружаться в тишину духовного сердца. Мы говорили уже о духовном сердце как о центре души, который может направлять верно все наши усилия. Сердечный центр помогает нам интуитивно учиться распознавать верные или неверные решения.

… Сегодня мы поговорим немного о тишине.

Этот дождь весьма располагает к такой беседе. Прозрачной водной стеной — он как бы отделил нас от суетного мира, который оказался от нас по ту сторону завесы из дождя…

Размеренный шёпот дождя даёт возможность настроиться на тишину, в которой проявлены все звуки мира…

Тишина может стать для нас более ощутимой, чем звук дождя… Мы можем, слушать тишину за всеми звуками — и тогда тишина раскрывает нам свои необъятные просторы! Она распускается в нас и не позволяет беспокойству вторгаться в это пространство безмолвия…

Тишина погружает ум в покой любящего сердца…

Вот — я сейчас говорю, но тишина остаётся как прозрачная основа для звука моего голоса…

В своей глубине — тишина не нарушаема ничем… Попробуем сейчас это ощутить.

Обратим внимание: существующие звуки не нарушают нашу способность пребывать во внутренней тишине…

Только допуская в себе ненужные мысли и беспокоящие эмоции, искажающие гармонию, мы сами нарушаем сей безбрежный покой…

Океан не колеблется от лёгкой игры волн на его поверхности…

Ощутим, что прозрачная, как воздух, тишина — неизменна. Мы можем научиться пребывать в незамутнённости этой тишины!…

… И за прозрачной завесой дождя на террасе с беломраморными колоннами, увитыми цветущим плющом, возникало удивительное ощущение тончайшего бескрайнего простора вселенской тишины…

Такие уроки-беседы проводились почти каждый день.